НЕВИДИМАЯ БРАНЬ

О ЧЕМ ГОВОРЯТ БЕСЫ НА ОТЧИТКАХ. Приведу в пример то, о чём говорят бесы на отчитках специальных молебнах, которые совершают священники или монахи для того, чтобы помочь больным людям одержимых -- злобными духами, которые вселились в них. Возле Троице Сергиевой Лавры, на улице 1-й Ударной Армии, в храме апостолов Петра и Павла уже много лет подряд такую тяжелую и опасную подвижническую работу ведет отец Герман. Вот то, о чем говорят бесы: Наш князь, как даст нам задание – так мы сразу же идем исполнять, а вы христиане пока раскачаетесь на повеления Божии… В моем плане значится, чтобы реже ходили в храм. Ни в ком не замечаю борьбы с нами, стоит только вложить мысль греховную, как её тут же принимают. Я и под видом смирения внушаю гордость. «Смиряюсь», когда предлагают -- сыграть в карты или Пост -- нарушить… Если с разрешения архиереев отпевают самоубийц и опившихся, всё равно -- души их наши. Мне бы хотелось, чтобы все верующие так говорили: «Молиться -- НЕТ времени… В храм ходить -- НЕКОГДА, дел много…» или: «Муж -- не пускает…», или: «Гости -- приехали…» Мы вам сколько угодно отговорок найдем. Мы записываем каждую -- худую мысль, с которой вы согласились и ставим в хартии (Так бесы называет досье на нас). Мы записываем каждое ваше дурное слово. Не люблю книги и поучения святых отцов. Все в них -- против нас написано. Мы день и ночь учим осуждать священников. Терпеть не могу когда священники на исповеди, объясняя и спрашивая, грехи вытягивают из людей. Златоуста не люблю, он многих -- научил молиться. Очень тяжело мне покаяние подробное. Очень нравится нам общая исповедь! Я бы двадцать четыре часа в день бы ходил! Никакого греха не надо говорить и стыда не надо испытывать. Мы внушаем оставлять всё «на Потом». Потом почитаете молитвы, потом Евангелие, потом в храм сходите, потом и доброе дело сделаете, потом покаетесь. Если успеете. Молитва «Задержания» мне очень мешает осуществлять мои планы. Очень люблю непослушание, хотя и на волосок его и то мне нравится. Ненавижу тех, кто читает Псалтирь, особенно ночью. Не люблю довольных любой пищей. Это я вас учу разбираться и капризничать. Люблю таких верующих, которые сегодня помолятся усердно, вычитают все свое молитвенное правило, а завтра либо сокращают его, или оставляют. Когда Страшный Суд будет, все встанут, возьмут свои кресты с могил и пойдут на суд. А те, у кого крестов не будет, как думаешь, куда пойдут? Это мы внушаем вечернее правило не читать! Как ты думаешь, если человек уснет, не помолившись, да умрет, куда его душа пойдет? В рай, что ли? А! Грешите и каетесь? Всех бы вас разорвал!… Это мы внушаем ропот даже на погоду. Особенно не люблю из Луки двенадцатую главу! Вы холеные, начёсаные, выбритые, разодетые, все мои! Тремя грехами мы сейчас взяли весь мир: блудом, богатством и пьянством. Все веры, кроме Православной, все у нас в аду находятся. Люблю женщин с золотыми серьгами в ушах, на высоких каблуках, в коротких юбках и мужских брюках. Очень боюсь тех, кто добрые дела в тайне оставляет, я учу все выставлять на показ. Кто за врагов молится – тот нас с ног сшибает. Когда человек кается, тогда сети наши разрушаются. Многие каются, а от греховных дел не отстают. Через покаяние грехи в наших хартиях стираются, но большие грехи, только через слезное покаяние. Стоят в храме, а думают о доме и своих делах! А я то рад и в хартию пишу! В мирские книги, журналы и газеты мы поместили изображения ваших святых! А рядом из черной магии заговоры пустили! Вот и ставят люди свои кастрюли и чашки на угодников Божиих, а то и вообще выкидывают в уборную и на помойку. Это мы на молитве наводим на вас сон, уныние, лень, чтобы отвлечь вас от беседы с Богом. Это мы устраиваем ссоры между людьми. Люблю тех, кто крестясь кладет Крест кое-как. Люблю когда в храм приходят женщины накрашенные и без платков. Люблю жадных до духовных книг. Сами не читают и другим не дают. Люблю, когда выбалтывают то, что сказал на исповеди священник. Радуюсь, когда на могилах ставят памятники, а не кресты, вешают фотографии, а не иконы. Как мы отнимаем Благодать, когда вы идете из храма, особенно после причащения? Мы внушаем зайти к кому-нибудь, или посылаем человека с разговорами о мирском. Вот вы и идете с мирскими мыслями, забыв о том, что вы слышали в храме. Так и отнимается Благодать. У курильщиков не только дым мой, но и огонь. Но особенно мы действуем через телевизор – телевизор вот вся твоя «святыня» Не люблю тех, кто осознает свое недостоинство. Да, кто сейчас такие чувства и мысли имеет? Духовные книги – лучшая милостыня. Никому об этом не говори. Люблю таких, которые подходят причащаться без нательных крестов, не прочитав молитвенного правила, не простив обидчиков. Исповедуются во грехах, а от причин не уходят. Люблю, когда верующие за советами идут сначала к одному, а от него к другому священнику, особенно к неопытному, который с истины сбивает. Сейчас многие с низших мытарств к нам -- в ад идут, за осуждение других (особенно священников и монахов). И чревоугодников много: все любят поесть и попить повкуснее. Они и не каются в этом; придут в храм, на лавочку сядут и говорят о мирском. У них и мысли нет, чтобы покаяться. Родители не отучают детей от худого, так до старости они и останутся в злых привычках. Во многих церквах я чувствую себя вольготно: там, где верующие разговаривают, ведут себя, как на базаре. У тебя я стою на второй ступеньке, дальше не могу войти. У о. Петра. я стою на улице, мне страшно даже к притвору приблизиться. У некоторых нерадивых батюшек, которые, например, выпьют да идут служить, я бываю и на краешке алтаря. Наши священники сбивают истинных священников, наши монахи сбивают истинных монахов, наши верующие сбивают истинных верующих. Встречи и доклады для духовенства тоже мы устраиваем, отнимаем у них святые мысли, только бы о Боге и о спасении души не думали, забиваем их головы всякой пустотнёй. Нравится мне, когда напоказ чётки носят, губами шевелят, демонстрируя, что молятся. И ещё, когда говорят или показывают, чем пожертвовали. Угождают мне те, которые говорят: “Бог милосерден, и то и другое можно”. Люблю таких верующих, которые сегодня помолятся усердно, вычитают всё своё молитвенное правило, а завтра или сокращают его, или оставляют.

Никому о себе не рассказывай, не делись — могут не понять, а спорить и доказывать — нет ни смысла, ни нужды; только лишнее словопрение без пользы. Всё, что нарушает мир, отрезай, избегай, отходи — это необходимо. Главное — снутри начинай, внутри очищай, а не напоказ — снаружи. Господь испытывает верность скорбями. Всегда вступивших на иноческий путь ждут скорби. Сразу — это для сильных. На середине ли пути, или — для совсем слабых — при конце жизни, чтобы не обратились в бегство. На пути — это для борьбы, для венцов. Господь насильно не удерживает, должно быть свое произволение, но, жалея, видя слабость и немощи, ставит в такие условия, что как бы этим заграждает путь к отступлению и заставляет терпеть. Любовь покрывает всё. Когда враг досаждает, хочет мелочами, досадами раздражить, разгневать, похитить мир сердца, скажи только: «Христос воскресе. Христос воскресе. Христос воскресе». Этих слов он боится больше всего, они его жгут, как огонь, и он убежит от тебя. Иеросхимонах Михаил (Питкевич)

Знаете ли, какой тяжкий грех осуждать ближнего? Ибо что тяжелее сего? Что столько ненавидит Бог? От чего столько отвращается? Как и отцы сказали, что нет ничего хуже осуждения. Однако и в такое великое зло человек приходит от сего же нерадения о ничтожном по-видимому. Ибо от того, что человек дозволил себе малое зазрение ближнего, от того, что говорит: «Что за важность, если послушаю, что говорит сей брат? Что за важность, если и я скажу одно вот такое-то слово? Что за важность, если я посмотрю, что будет делать сей брат или тот странник?» – от сего самого ум начинает оставлять свои грехи без внимания и замечать грехи ближнего. И от сего потом происходит, что мы осуждаем, злословим, уничижаем ближних и, наконец, впадаем и в то самое, что осуждаем. Ибо от того, что человек не заботится о своих грехах и «не оплакивает, – как сказали отцы, – своего мертвеца», не может он преуспеть ни в чём добром, но всегда обращает внимание на дело ближнего. А ничто столько не прогневляет Бога, ничто так не обнажает человека и не приводит в оставление от Бога, как злословие или осуждение, или уничижение ближнего… https://youtu.be/W5cmyL70gTE

☦ Пишешь, что наскучила жизнь земная тебе. А ты забыла, что в загробной жизни грешных людей ждет? Ведь там в миллион раз трудней и скорбней, чем на земле, а в рай Божий кое-как живущих тут — не впустят. Поэтому нужно заслужить прежде покаянием и слезами оставление грехов и просить Бога, чтобы дал помилование на Страшном Судищи Своем. Лучше, чтобы тут наказал, да там бы не отослал в муку вечную, заслуженную ежедневными грехами. Смиряйся и исправляйся, считай себя — худшею всех на свете. Преп. Иосиф Оптинский.

Сны. СКОРБИ и Страдания. Тишина в Душе. Промысл Божий. Никон (Воробьев)

БЫТОВАЯ РУТИНА (суета сует) и ДУХОВНОЕ РАЗВИТИЕ. Как жить?

ИСИХАЗМ (СЛОВО – ПЕРВОЕ). Ни одна грань церковной традиции не подвергалась таким гонениям, как традиция исихазма. И ни одна не отстаивалась молитвенными практиками с такой твёрдостью и решимостью, как эта. Сегодня даже из уст духовенства можно услышать «страшилки» о том, что чтение Иисусовой молитвы может привести к прелести (духовному самообольщению) и даже к умопомешательству. Но на самом деле к духовному обольщению и сумасшествию приводят страсти гордости и тщеславия, а не молитва. Не вдаваясь в богословские споры между сторонниками и противниками исихазма, попытаемся мы попытаемся в этом цикле публикаций просто и кратко рассказать о том, в чем суть этой практики и каковы ее духовные цели и задачи. Само слово «исихи́я» (συχία) в переводе с древнегреческого означает «спокойствие, тишина, уединение». Это - сердце православной аскезы, которое связано с не прекращающимся призыванием Имени Божия - так называемой «Иисусовой молитвой». Ученик преподобного Иосифа Исихаста, Харалампий считал, что это практика необходима не только монахам, но и мирянам. Некоторые последователи исихазма учат тому, что эта практика - единственный путь ко спасению. Выше ее - только Причастие святых Христовых Таин. Поскольку иным способом, кроме как Иисусовой молитвой, очищение сердца от страстей невозможно. Откуда такой радикализм и с чем он связан? В своем нынешнем состоянии человек похож на разбитую вазу. Его душа упала и разлетелась вдребезги. Ум вылетел из сердца (духовного центра нашей личности) и влетел в рассудок. А рассудок вышел из ума и улетел в мир, лежащий во зле. Следовательно первая задача, склеить вазу, т.е. возвратиться в первозданное, естественное состояние Адама), а вторая – освящение т.е преображение всех свойств человеческой личности огнём благодати таким образом, чтобы он уже больше не смог разбиться. Изначально ум был дан Адаму для того, чтобы заниматься молитвой и созерцанием. Рассудок для творчества и устроения мира в согласии с волей Божией. Но, к сожалению, мы даже перестали замечать, как наш ум подобно похотливой собаке бегает по всему миру. При этом он непрерывно совокупляется с разного рода помыслами, от которых рождаются страсти, производящие грехи. Воля и желания две иррациональные силы души, от этого совокупления рождают разного рода страсти. Даже живя предельно внимательно, человек никогда не сможет обуздать свой ум одним лишь усилием воли. Мы не можем сделать так чтобы ум был свободен от помыслов, которые, как правило, носят страстный характер. Так когда мы становимся на утренние или вечерние молитвы, принуждая ум следить за произносимыми словами, он еще какое то время может находиться с нами. Но как только мы перестаем это делать - ум убегает, и поймать его уже невозможно. Единственный выход – это постоянная непрерывная краткая молитва, читаемая со вниманием и сердечным чувством, которая может стать цепью удерживающей наш ум от блуждания в помыслах. При этом, как показывает опыт исихастов, «рассудок» может без всякого ущерба для себя заниматься своими житейскими делами. Сразу достичь такого устроения, конечно, не получится, здесь нужны практика и труд. Но то, что это возможно, в этом нет сомнений. Со временем Иисусова молитва сама прививается к сердцу подвижника и становится «самодвижной», но это не плод усилий молящегося, а дар Божий за его труд. Самому, по своему желанию, этого достичь невозможно. Но и это не конец, а только начало. Легче этот дар получить, чем потом удержать. Если же и это удастся - молитва сольется с дыханием, а ум войдет в сердце, - и это будет началом духовной жизни человека. Все, что было до этого момента - лишь прелюдия, попытки подойти к стартовой черте. Духовная жизнь может совершаться только в Духе Святом, а Он в нас не действует то о какой духовной жизни может идти речь. Когда наш ум находится в блуде с миром, обуреваемый нечистыми помыслами, чувства - в грязи страстей, воля - в одержимости демонической энергией. Как раз «прелестью» в этом случае и будет мнение христианина о том, что, если он читает регулярно Слово Божие, утренние и вечерние молитвы, периодические Причащается, то есть духовная жизнь. Именно поэтому отцы исихасты и рекомендуют нам для освящения ума, очищения чувств и воли, быть внимательным к себе и постоянными в молитве. Ведь очевидно что если ум не молится, значит он живет в разного рода мыслях. Конечно, удержать при себе постоянную молитву очень не просто, поэтому периодически ее нужно менять на богомыслие (размышление над прочитанным духовным текстом) и хождение перед Богом (постоянное чувство присутствия Бога в своей жизни). Главная задача на этом этапе не как можно чаще учиться удерживать ум возле сердца, не давать ему возможности опять убежать в болото греховных мыслей, и вырваться на свободу страстей. Крещение открывает перед нами путь к обновлению природы. В нем происходит разрыв метафизического союза с диаволом. С этих пор диавол изгоняется изнутри человека, продолжая на него воздействовать извне, но уже не как властелин, а как искуситель. Но до тех пор, пока мы подвержены влиянию страстей, мы не способны к прямому восприятию благодати. Место духовной битвы - человеческое сердце. В аскетике исихазма это - место, где сконцентрирована сущность человека или его дух. Ум — это энергия души, которая проявляется в акте мышления. Рассудок и ум в антропологии исихазма — это два различных самостоятельных начала. Исконная миссия ума - в непрерывном молитвенном общении с Богом. Его изначальное место обитания - сердце. Рассудок - орудие познания мира, он связан с интеллектом и областью головного мозга. В его работе задействованы все низшие познавательные способности человека, такие как воображение и память. Чувственное восприятие мира есть одна из функций рассудка. Но это - не процесс мышления, а лишь доставка сырья для него. Рассудок, и его телесный орган - головной мозг, - инструменты познания, но не органы постижения. Мысленная сила души определяется как совокупная деятельность ума и рассудка. Одно из катастрофических последствий грехопадения заключается в том, что ум человека отделился от сердца и соединился с рассудком. В таком состоянии он усвоил себе деятельность, связанную с заботой о земном, и, соответственно, утратил свою природную способность к молитвенному созерцанию Бога. В свое нормальное, здоровое состояние человеческая душа может прийти только после того, как будет восстановлено исконное устроение человека, в котором ум будет пребывать в сердце, а сердце - в Боге. Грех — это раскол, изоляция ума от сердца и растрата его энергии на предметы тленного мира. Восстановление души, ее целостности возможно только сверхъестественным способом - при помощи благодати. Главным же средством стяжания благодати есть сведение ума в сердце, чему и служит Иисусова молитва. Без ума сердце слепо, оно лишено руководства. А ум, в его нынешнем положении, рассеян вне сердца, по всему миру, в самых разных помыслах. Здесь - начало дисгармонии жизни человека. Непонимание этих основ сводит на нет молитвенную практику многих христиан. Молитва ценна не сама по себе, а тем, что должна привести душу в правильное, гармоничное устроение. Главный труд во внутренней брани - подвиг трезвления (внимания ко всем процессам происходящим внутри наших ума, воли и чувств). Здесь - средоточие наших усилий. Требуется низлагать не только явные - греховные, - помыслы, но и все естественные помыслы и ощущения, как бы тонко они ни маскировались под мнимую праведность, потому что именно они разрушают соединение ума с сердцем. Если не будет постоянного бдения над мыслью и чувством, то тщетны будут все наши добрые дела и бесполезна сама наша вера. Молитвенное трезвление, настойчивые усилия воли — это время борьбы для навоначальных. Чтобы победить, нужна постоянная обращенность ума и сердца к Богу. Если уменьшается ревность, ослабевают намерения, то бездействует и благодать. Насколько очищается сердце, настолько оно и просвещается. Под очищением сердца подразумевается исцеление мыслительной, раздражительной и желательной сил души. Мыслительная сила души это ее разумная, словесная познавательная сила Раздражительная ее чувственно-эмоциональная способность. Желательная сила - волевая способность. Мыслительная сила — это разумная часть души, а две последние - страстные части. Всеми тремя силами владеет дух человека. Дух, будучи личностным и сущностным центром души, образует самое ядро нашего духовного сердца. Эти три силы души призваны пребывать в гармоничном устроении. Но мы пали - оно нарушилось. Ум забыл Бога, соединился с рассудком, и «заземлился». Чувства и воля стали закованы в узкие рамки сладострастия, самолюбия и находятся под тиранией страстей. Пока эти начала не очищены - соединение с Богом и восприятие вечной жизни невозможны. Лечение может быть только комплексным: все три части освящаются молитвой. Есть и своя специализация: воля врачуется аскезой, чувства - любовью, ум - преимущественно, трезвением и молитвой. Аскеза включает в себя не только послушание и воздержание, но и умственный пост. А именно - воздержание от лишней информации, ограничение во внешних впечатлениях, переживаниях и общении. Всестороннее воздержание, начиная от потребностей плоти и заканчивая потребностями в информации, есть важное условие очищения внутреннего человека. В монашеском идеале это - полное устранение от мира, для мирян - максимально возможное следование этому правилу. Плодом такой аскезы и ее логическим результатом должно быть то, что у отцов-исихастов называется «начальным бесстрастием». Тогда в очищенную и освобожденную от страстей безстрастную пустоту, начинает входить благодать, или нетварная энергия Бога. Прот. Игорь Рябко

❤️Страстная – время особых искушений, поэтому следует быть особенно внимательными к своей душе, чтобы не погубить весь труд поста. Постящийся должен быть внимательным и бдительным как часовой на посту, чтоб и на выстрел не подпускать духов праздности, уныния, гнева и ссоры. Желаю всем крепости, помощи Божией и сил для прохождения страстной седмицы. Дай Бог дожить до Пасхи! ☦️Иерей Павел Гумеров.

Акафист Входу Господню в Иерусалим. Вербное Воскресенье

О ДЬЯВОЛЕ И БЕСАХ. Беседа 27. О бесе уныния