ВСЕ, ЧТО БЫЛО НЕ СО МНОЙ - ПОМНЮ...(1941 45 гг..)

10.

10.09.

VID-20240508-WA0016

100-летний юбилей отметила "королева Брандербургских ворот", ветеран Великой Отечественной войны, фронтовая регулировщица Мария Лиманская.

VID-20240508-WA0017

09.05.

Рядовой красноармеец-пехотинец во время войны получал 12 рублей в месяц. Сержант – 17.50 рублей. Снайперу – 30 рублей. Пулеметчик – 17 рублей. Лейтенант – 600 рублей. Майор – 850 рублей. Полковник – 1200 рублей. Генерал – 2600 рублей. Маршал – 3600-4000 рублей. У конструктора легендарного пистолета пулемета ППШ Георгия Семеновича Шпагина ежемесячный оклад составлял 3 000 рублей. Советский Союз ценил свои конструкторские умы на уровне с маршалами. Начислялись зарплаты и партизанам, но только тем, что были известны УШПД (ЦШПД). В штрафбате (из которого в 90-х сделали чуть ли не главную силу Красной Армии) зарплата была в размере 6 рублей. Эта же сумма выплачивалась и простым солдатам, находящимся в госпиталях по ранению. В авиации оплата шла за вылеты. Первым участникам бомбардировок столицы Германии и ее союзников в 1941 году по личному распоряжению Сталина заплатили по 2 тысячи рублей премии за вылет. 25 февраля 1942 года вышел приказ «О премировании личного состава автобронетанковых ремонтных частей за быстрый и качественный ремонт танков», после чего в ремонтных частях стали такие вот расценки за проделанную работу (сумма делилась на всю ремонтную бригаду) Ремонт тяжелого танка КВ – 1 -800 рублей. Ремонт Т-34 – 500 рублей. Ремонт крупнокалиберной пушки – 200 рублей. Зенитное орудие – 150 рублей. Пулемет – 20 рублей. ПП и винтовка – 10 и 2 рубля соответственно. Часть заработанного солдаты отправляли своим близким домой, если существовала такая возможность, а какую-то часть тратили в автолавках на личные нужды. В данных автолавках можно было купить все, что необходимо для солдатского быта. часть своего денежного довольствия и премиальных красноармейцы отдавали в Фонд обороны и приобретало облигации Государственного займа. Цены основных продуктов питания (на колхозных рынках по республикам СССР) в 1945 году: Мука за 1 кг от 140-300 рублей. Мясо (говядина) 50-100 рублей. Молоко за литр в пределах 25 рублей. Яйца (10 шт) – 55 рублей. Картофель – 10 рублей за килограмм. Водка от 80 до 200 рублей за бутылку, а на черном рынке и до 400 доходило. Это был самый резко подорожавший продукт. По сравнению с довоенной ценой, стоимость выросла в 11.5 раз. Папиросы. За пачку просили от 6,3 рублей официально и до 75 рублей на все том же черном рынке

ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА КРАСНОАРМЕЕЦ АЛЕКСЕЙ ДАНИЛОВ.

О роли сибирских дивизий в битве под Москвой. =================================================================== Поскольку, некоторые граждане в комментариях к моей первой заметке о начале контрнаступления под Москвой и значении сибирских дивизий в битве за Москву неоднократно высказывали мнения в духе: «За СССР воевали все народы и представители разных регионов, а не только Сибири. Зачем подчёркивать какую-то особую роль сибиряков в битве под Москвой?». Приводят ссылки на высказывания различных историков и общественных деятелей. Я приведу свои аргументы, почему я считаю вклад сибирских дивизий и частей в разгром немцев под Москвой решающим. Я не собираюсь ссылаться на исторические труды, т. к. считаю, что написаны они специфическим языком и вряд ли будут интересны широкой публике. Приведу самые простые и очевидные аргументы: 1. Вклад в сражения, предшествующие битве за Москву, обосновано можно считать общим для представителей всех республик и регионов СССР. Ожесточённое сопротивление и контрудары в приграничном и Смоленском сражениях, которые хоть и нанесли противнику существенные потери, но всё же не смогли остановить его. Это уже не говоря о том, чтобы разгромить и отбросить на Запад немецко-фашистские полчища. Немцы сумели дойти до границ современной Москвы, где их остановили с огромным трудом. Даже если бы фашисты не продвинулись дальше ни на сантиметр, то необходимо было отбросить их от стен столицы. А для этого нужно было наступать, ведь ни одно сражение не выигрывается обороной! Москва была важнейшим транспортным, экономическим и политическим центром страны и если бы немцы создали несколько аэродромов вблизи неё, то массированными бомбардировками разнесли бы её к чертям. Никакая система ПВО не смогла бы сдержать армады фашистских бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Не говоря уже, что наиболее промышленно развитая часть страны оказалась в оккупации. Освободить хотя бы часть её было огромным делом. 2. Зима 1941-го года выдалась аномально холодной: трескучие морозы за сорок градусов, глубокий снежный покров. Кто мог наступать в таких суровых условиях? Понятно, что с такой задачей при скромных резервах танковых войск, пришлось рассчитывать на пехоту и конницу. При глубине снежного покрова от 50 см до метра, а в оврагах и того больше, пройти даже небольшое расстояние пешком по бездорожью – это нелёгкое испытание. Немцы занимали узлы важнейших дорог и господствующие высоты, где ожесточённо и успешно оборонялись. Наступая, необходимо было обойти эти узлы сопротивления и тут лучше всего проявили себя лыжники, которые успешно преодолевали снежную целину. Под угрозой окружения немцы нередко сами начинали отступать, чем облегчали задачу освобождения оккупированных ими территорий. К тому же обходные манёвры позволяли избегать ненужных потерь, которыми были чреваты лобовые атаки опорных пунктов фашистов. Требовались войска закалённые холодами, способные не просто выживать в таких экстремальных условиях, а успешно наступать. Можно ли было в этой ситуации рассчитывать на жителей Юга страны, большинство из которых с русской зимой познакомились только осенью 1941-го года, а бегать на лыжах им не приходилось никогда, что они справятся с такой нелёгкой задачей? К тому же не надо сбрасывать со счетов такой момент, как языковой барьер: немалая часть призывников из Средней Азии и Закавказья плохо владели русским языком. Тогда ответ на заданный выше вопрос будет вполне очевиден: нет. При наличии времени и желании бойцов можно было подготовить их к действиям в суровых условиях зимы. Но ведь времени не было! Где были такие войска? В Забайкалье и на Дальнем Востоке располагались имевшие боевой опыт в конфликтах с японцами, привычные к холодам, отлично экипированные и подготовленные части и соединения. Их начали, как 16 армию генерала Конева перебрасывать за несколько дней до начала войны, затем остальные по мере необходимости. Но все войска перебросить было нельзя, пришлось держать около сорока дивизий для защиты восточных рубежей. А ещё был резерв из привычных к холодам людей, где мороз в сорок градусов – обычное дело, где поохотиться или порыбачить зимой – привычно, где умение бегать на лыжах – это не экзотика, а зачастую острая жизненная необходимость. Где же он был? На Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке жили люди привычные к таким условиям. В данном случае я их всех называю сибиряками, как собственно большинство жителей европейской части страны считали их таковыми. Любой из читателей, кто имел опыт военной службы в тех местах, может подтвердить, что новобранцам из других регионов страны было тяжело привыкнуть к нелёгким условиям жизни и службы на территориях за Уральским хребтом, даже если они честно пытались выполнить свой воинский долг. Среди них нередки были случаи массового обморожения и простудных заболеваний с самыми тяжёлыми последствиями. Тогда солдат становится небоеготов по состоянию здоровья. Неужели зимой 1941 года дело обстояло иначе? Потери от воздействия низких температур стали массовыми и превысили потери по другим причинам, причём как у немецких, так и советских войск. Вот почему дивизии, сформированные в Сибири, пришлись весьма кстати в ту суровую зиму. Были среди них потери от обморожений, переохлаждения и связанных с этим болезней? Несомненно! Но их было гораздо меньше, чем среди жителей других частей СССР. Опыт акклиматизации ничем не заменишь: ни пролетарской сознательностью, ни интернационализмом. Да, среди дивизий и частей, переброшенных с Востока, были представители других республик и областей, но они уже адаптировались к холодам за время службы там. Тем более в слово «сибирские дивизии» я никак не вкладываю смысл, что якобы они состояли исключительно из уроженцев Сибири. В Сибири всегда было немало так называемых понаехавших, которые смогли привыкнуть к местным условиям и добросовестно трудились на благо страны. Такие люди считаются в Сибири своими и их также можно считать сибиряками. 3. У сибиряков была очень сильная побудительная причина проявить своё мужество, стойкость и упорство в войне с фашистами. Командование и политработники Красной Армии были в плену стойкого и ложного мнения о сибиряках как о плохих солдатах, трусах и дезертирах. Почему? А основывалось оно на опыте Гражданской войны. Солдаты из Сибири не желали участвовать в братоубийственной войне, как за красных, так и за белых, при любом удобном случае дезертировали и уклонялись от участия в ней. Благо на просторах Сибири было, где потеряться. Для командиров и политорганов противоборствующих сторон было непонятно почему здоровые и годные для службы мужики не желают воевать. Не вдаваясь в подробности, они приписали это трусости. Подобное обидное для сибиряков представление поддерживалось в Красной Армии вплоть до начала Великой Отечественной войны. Это было крайне оскорбительно для людей, которые проявляли мужество и характер в самой повседневной жизни без пафоса и шумихи. Надо ли говорить, что природно-климатические условия жизни на землях за Уралом далеки от райских. И чтобы преодолеть их надо проявлять ежедневно немалое трудолюбие, смелость и упорство. У больных и слабых духом людей было немного шансов выжить в таких суровых условиях. Естественный отбор оставлял только сильных духом и телом. Вот почему у воинов-сибиряков была сильнейшая жажда доказать свою смелость и доблесть на поле боя. 4. Мои оппоненты зачастую ссылаются на мнение по этому вопросу кандидата исторических наук Алексея Валерьевича Исаева, уроженца Ташкента, прожившего там детство, а другую часть жизни – в Москве среди городского комфорта. Да, он много времени провёл за изучением архивных материалов и выезжал на места сражений. Это даёт общее представление о предмете, но вряд ли такой опыт сформирует полную картину сражения. Не лишним будет личное участие исследователя в событиях максимально приближенных к изучаемым: исторических реконструкциях сражений и боёв. Мне не удалось найти сведения о прохождении военной службы Алексеем Валерьевичем. Что он лично может знать о выживании в зимний период в сорокоградусные холода в чистом поле, не имея опыта участия в военных учениях в зимний период в условиях приближенных к боевым? Можно прочитать массу литературы и изучить другие источники о войнах. Однако, пока не оденешь военную форму и снаряжение, не возьмёшь в руки оружие и не попробуешь энергично подвигаться с ними, выполняя команды, не проведёшь в чистом поле недельку в сооруженных тобою же блиндажах, землянках и лисьих норах после совершения марш-броска, перебежек, переползаний и других манёвров; то не получишь полного представления об условиях, в которых воевали участники битвы под Москвой. Имеет ли сей учёный муж подобный очень полезный и необходимый для дискуссии о роли сибирских дивизий опыт? Очень сильно сомневаюсь! Тогда все его высказывания и рассуждения об их роли в победе под Москвой не более, чем мнение кабинетного учёного, который не имеет практического опыта познания данного предмета. Сколько историков – столько и мнений. И то, что сейчас всячески раскручивается и продвигается мнение Исаева и его сторонников, вовсе не значит, что нет альтернативных мнений. И уж тем более мнение Алексея Валерьевича не является истиной в последней инстанции. Тем более, что он высказывал мнение о том, что основной вклад в разгром Третьего Рейха внесли англо-американские авиационные бомбардировки и другие очень спорные и сомнительные высказывания. 5. Большая часть советских соединений и частей довоенного формирования была разгромлена или уничтожена в предшествующих московской битве сражениях. Необходимо было ввести в бой новые. Их начали формировать сразу же после начала войны. Но ведь для этого необходимо было время. При нормативе подготовки свежесформированной дивизии в девять месяцев, которых просто не было у командования Красной Армии, приходилось готовить соединения и части по сокращённой программе и тут отлично проявили себя люди, уже обладающие всеми необходимыми навыками. Большая часть жителей Сибири была готова к военной службе, т.к. образ жизни в местностях с тяжёлым климатом закаляет дух и тело. Хилые в таких местах просто не выживают. Умение бегать на лыжах, участие в охоте и рыбалке в зимний период – такими навыками обладали большинство призывников из Сибири. А это при минимальной подготовке уже готовые снайперы, бойцы лыжных батальонов, диверсанты и разведчики. Надо ли говорить, что пополнение из сибиряков пришлось весьма кстати зимой 1941-го года во всех соединениях и частях. На довод о том, что сибирские дивизии понесли тяжелые потери за время оборонительной фазы битвы за Москву и в них влилось пополнение со всего Союза, отвечу: главное – в воинском формировании – это традиции, а не пушки, танки, вооружение и амуниция. А традиции были самые, что ни на есть боевые: бить врага. Был сформирован костяк воинского коллектива, его основа, среди героев будешь вести себя как герой. С волками жить – по-волчьи выть. Окружение бойца лучше всякого замполита воспитает и направит его, а предателя или труса шлёпнет на месте без всяких трибуналов и комсомольских собраний. Ну, а если быть сибиряком стало модно, стильно, молодёжно; то почему бы не называть себя сибиряком, воюя в сибирской дивизии? 6. Не надо считать жителей Москвы и региона за дурачков, которые не способны были спросить бойцов и командиров, встреченных ими, откуда они приехали. А также оценить их боевой настрой, вооружение и экипировку. Как людям могут быть безразличны те, на кого они надеются, как на своих защитников и спасителей? Неужели русские люди не понимали, что ждёт их в случае вражеского нашествия и что с ними будет в случае поражения нашей армии? Вот почему им были очень интересны бойцы и командиры частей, прибывших для обороны Москвы. А что человеку очень интересно, то очень сильно запоминается. Моё мнение основывается на результатах личных бесед с очевидцами тех событий из числа жителей столицы и региона. Люди буквально преображались, глаза их загорались при воспоминаниях о воинах-сибиряках. Их настрой резко контрастировал с общим унынием и подавленностью от опасности захвата Москвы. От них веяло твёрдой уверенностью, что город не будет сдан и за него они будут биться насмерть. На кой ляд тогда нужно было вводить в Москве и области осадное положение, если всё было в порядке? А что это означало на практике? Любой гражданин только за публичные высказывания пораженческого или паникёрского характера мог быть расстрелян на месте военным патрулём. Это только в тупорылых либерастических бреднях людей в СССР уничтожали без всякого следствия и суда. А в Советском Союзе того периода это были чрезвычайнейшие меры. Криминал просто захватил столицу: средь бела дня грабились магазины и склады. Убийства и насилия стали массовыми. Бегство жителей приняло такой характер, что были забиты все дороги, по сравнению с теми нынешние пробки – это милая детская шалость. А ведь многие бежавшие были работниками и сотрудниками промышленных предприятий и государственных учреждений, наплевавшие на свой служебный и гражданский долг. Срывались мероприятия не только по защите Москвы, но и обороны всей страны. Люди в панике теряли человеческий образ и вели себя, как обезумевшие от страха животные. Был ли смысл защищать город от внешнего врага, если он попал бы во власть внутреннего в виде банд уголовников и антисоветски настроенных подонков с деморализованным и насмерть запуганным населением?! Панику подавили самым жестоким образом, но для этого привлекли часть войск, а они были бы совершенно не лишними при защите Москвы. Массовые нарушения социалистической законности Сталин пресёк. А вот смог ли он чрезвычайными мерами изменить состояние массового сознания у столичного люда? Вряд ли! Настроение жителей было тревожным, все жили в ожидании вполне возможной катастрофы. Людям необходима была уверенность и надежда. СМИ с этой задачей уже явно не справлялись. Гражданам нужно было убедиться в том, что есть на свете сила, способная их спасти. Причём не в виде плаката или агитационного киноролика, а вполне осязаемая, которую можно просто потрогать. И вот жители видят колонны бодро марширующих здоровых мужиков с песнями отправляющихся навстречу врагу. Они имеют молодецкий вид, отлично вооружены и экипированы. Кто эти люди? Почему им не страшно, когда другие потеряли покой и сон от предчувствия, казалось бы неминуемой беды? Такие мысли наверняка возникали в головах большинства москвичей при виде воинов-сибиряков на улицах первопрестольной. Как тонущий хватается за соломинку, так в сознание народа вселилась сначала робкая, но со временем всё более крепнущая надежда на то, что эти бравые парни разгромят и прогонят ненавистного врага. И как показали дальнейшие события, народные чаяния были оправданы: фашистская зверюга крепко получила по зубам и была отброшена от стен столицы. Угроза стремительного и внезапного захвата Москвы была ликвидирована. Не надо свой народ считать глупым и лишённым памяти. Или тот, кто сознательно продвигает тезис отрицания решающего вклада сибирских дивизий в победу под Москвой, считает народ России чуждым себе? Откуда у меня опыт личного общения с жителями Москвы? После выпуска из военного училища меня распределили служить в гарнизон Химки-8 Московской области. Каждый день я со своим взводом выезжал в Москву на Опытно-механический завод в районе Коптево. Завод был так себе, молодёжь из местных не рвалась посвятить свою жизнь работе на нём. Рабочие мужского пола были довольно возрастные и изрядно пропитые. Мои бойцы пахали на тех рабочих местах, где условия производства были вредные, малооплачиваемые или не такие престижные. Я неоднократно беседовал с заводскими работягами, которые были детьми в ту грозную пору. Люди буквально преображались от восхищения при воспоминании о статных, здоровых и уверенных в себе парнях в белых полушубках. Когда в Москве царили страх и тревога, они были просто живым воплощением суворовских чудо-богатырей, такое создавалось у меня впечатление от их рассказов. Я сам невольно удивлялся такому почтительному отношению москвичей к сибирякам. Честно говоря, я был невысокого мнения о столичном люде: изнеженные, даже избалованные комфортом, изобилием товаров и услуг, резко контрастировавшим с очень скромным бытом российской глубинки; свысока смотрящие на провинциалов; зачастую низких моральных принципов. Но стоило им только узнать, что я из Сибири, так отношение менялось кардинально: сибиряки - это железные люди, они Москву спасли; сибиряк - это эталон мужества, стойкости и героизма. Льстить мне простому лейтенанту им не было никакого смысла, ведь я не начальник или богатенький Буратино, от которого можно чем-то поживиться. Москвичи - люди очень прагматичные, которых трудно чем-то удивить, и свою выгоду они никогда не упустят, но тут был неподдельный интерес и реальное уважение к подвигу сибиряков в 1941-ом. Даже московская молодёжь, которая могла знать о событиях Великой Отечественной только по рассказам старших, начинала вести себя более уважительно, узнав, что я из Сибири. Краткий вывод: Мир понятие не только количественное, но и качественное. Вопрос не в том, что воевали граждане всех регионов СССР, а в том - как воевали! Если сибиряки в битве под Москвой смогли стать примером для представителей других городов и весей нашей необъятной страны и увлечь их на бескомпромиссную и мужественную борьбу с оккупантами, то зачем тупо отрицать очевидное? Я привёл простые и доступные для понимания доводы, доказывающие, что сибирские дивизии лучше других воевали под Москвой. Война – это не Олимпиада, где главное – участие. На войне главное – победа , причём с наименьшими потерями и в самые короткие сроки! Если Вам понравилась заметка, то ставьте лайк, делитесь ссылками на неё, комментируйте! Подписывайтесь на мой Дзен-канал, где я публикую статьи, которые прошли цензуру на сайте "Одноклассники". Ссылка на канал будет в комментариях к заметке на моей странице. Автор текста: Попов Олег Юрьевич.