МЫ - ЖИВАЯ ПАМЯТЬ!

Родной Луганск 1967 год .

Друзья! Те, кто создаёт эти картинки! Особенно молодёжь! Для вас! * буханка ржаного хлеба стоила 13, а не 16 копеек, а городская булка (батон) - 6 копеек; * молоко стоили 22 копейки, а не 26; * пирожные стоили: 10-13 копеек, а 22 копейки, стоило самое дорогое; * все натуральные соки: яблочный, томатный и т.д. - стоили по 10 копеек, а берёзовый 8 копеек (не могу вспомнить соков дороже 10 копеек); * мороженное стоило; 7 - фруктовое, 9 - молочное, 11 - эскимо, 13 - сливочное, 15 - с наполнителем, 19 - пломбир, 22 - пломбир или Каштан в натуральном шоколаде. Доллар стоил 63 копейки.

Поздравление с Днем Советской Армии

В СССР, у каждого предприятия были свои пионерские лагеря Медвежoнoк в пиoнерскoм лагере Ленинградскoгo металлическoгo завoда, 1960 гoд.. Тут дети могли оздоравливаться. Кто за возрождение Власти Советов?! Заходим в группу!

Несломленный адмирал В Севастополе на одной из центральных улиц стоит памятник Адмиралу Флота Советского Союза Николаю Герасимовичу Кузнецову. Заслуг этого флотоводца хватило бы на десяток адмиралов, но и горя и несправедливостей его постигло не меньше. Адмирал был одним из тех немногих советских военачальников, кто, отстаивая интересы дела, позволял себе возражать самому Иосифу Виссарионовичу Сталину. За годы морской службы он носил четыре звезды на погонах адмирала флота и имел высшее воинское звание на флоте: Адмирал Флота Советского Союза. После Великой Октябрьской социалистической революции Кузнецов, чтобы участвовать в гражданской войне, прибавив себе два года, поступил добровольцем в Северо-Двинскую военную флотилию. После гражданской войны была учёба в военно-морском училище. Когда Николай Кузнецов поступил в Петрограде в училище, бывший Морской кадетский корпус, ему было всего 16 лет. Бывший Морской кадетский корпус привил курсантам беззаветную любовь к Родине и такую же веру в правду, оказав сильнейшее влияние на формирование личности молодого Николая Кузнецова. В 29 лет он стал командиром крейсера, а в тридцать один — вывел свой корабль на первое место в Морских Силах СССР и стал самым молодым капитаном 1-го ранга всех морей мира. В 1936 году последовал приказ сдать командование крейсером и убыть в Москву. Здесь молодой капитан 1 ранга получил новое назначение, его ждала должность военно-морского атташе и главного военно-морского советника в сражающейся Испании. Республиканскому флоту необходимо было конвоировать суда, оберегать их от нападения кораблей противника, выходить в рейды. И на кораблях, и на подводных лодках сражалось немало советских моряков-добровольцев. Дон Николас — под таким именем был известен сражающейся Испании Николай Кузнецов. Его деятельность по оказанию помощи испанскому флоту была высоко оценена советским правительством: в 1937 г. он был награждён орденом Ленина и орденом Красного Знамени. По возвращении домой, его уже ждала новая должность: сначала заместителя, а затем командующего Тихоокеанским флотом. Вскоре, в 1939 году, начались боевые действия у озера Хасан. Тихоокеанский флот обеспечивал перевозки оружия, боеприпасов и военнослужащих. В самый разгар боёв Кузнецов был отозван в Москву, где был назначен народным комиссаром ВМФ, имея звание капитана 1 ранга. Кузнецов стал самым молодым наркомом в Советском Союзе и первым моряком на этой должности. Его предшественник на посту Наркома ВМФ — командарм 1 ранга Михаил Фриновский. Он не был моряком. В сравнении с ним, Николай Кузнецов, с отличием закончивший в 1926 году полный курс военно-морского училища им. Фрунзе, а потом и полный курс военно-морской академии — в глазах товарища Сталина выглядел «советским адмиралом Нельсоном». Молодой, только что назначенный нарком, не побоялся и настоял перед Сталиным о том, чтобы были пересмотрены судебные дела в отношении тех командиров и инженеров флота, кто был арестован или осуждён к весне 1939 года. Чтобы без его — наркома ВМФ — согласия, чекистами не мог быть арестован ни один флотский командир или инженер, до лейтенанта включительно. В те времена такие заявления требовали огромного мужества. Незадолго до начала войны Кузнецов испортил отношения с всесильным Лаврентием Павловичем Берией. Узнав о том, что немецкие самолёты нагло ведут разведку в территориальных водах СССР и фотографируют военно-морские базы, нарком своей властью отдал приказ сбивать самолёты-нарушители. За это он мог поплатиться жизнью: Берия донёс Сталину об этом приказе наркома и, интригуя, стал утверждать, что Кузнецов может спровоцировать войну с Германией. Сталин вызвал Кузнецова и, в присутствии Берии, потребовал отменить приказ. Нарком подчинился, но проявил характер. Запретив сбивать нарушителей, он приказал авиации флота принуждать их к посадке на советские аэродромы. К середине июня 1941 года взаимоотношения с Германией всё более обострялись. Оценив сложившуюся обстановку, Н.Г.Кузнецов принял решение своим приказом повысить боевую готовность флотов. Адмирал Кузнецов, рискуя даже не карьерой, а головой, в эти дни своим приказом перевёл весь флот на боевую готовность № 2, приказал базам и соединениям рассредоточить силы и усилить наблюдение за морем и небом, запретить увольнение личного состава из частей и с кораблей. Корабли приняли необходимые запасы, привели в порядок материальную часть, стояли в готовности к бою и походу. Военно-Морской Флот первым 22 июня 1941 года в 3 часа 15 минут встретил огнём атаки врага и не потерял ни одного корабля или самолёта. Фактически, моряки и флот были спасены от разгрома. А в пять часов утра под свою ответственность нарком ВМФ приказал передать флотам, что Германия начала нападение на наши базы и порты, которое следует отражать силой оружия. Тогда, в три часа ночи 22 июня, доложив в Кремль о налёте на Севастополь, адмирал Кузнецов, не дожидаясь указаний сверху, приказал всем флотам: «Немедленно начать постановку минных заграждений по плану прикрытия». В тяжелейшие для страны дни, в августе 1941 года, когда в Берлине упивались победами вермахта, по его предложению морская авиация 10 раз бомбила столицу Рейха. Николай Герасимович настойчиво готовил флот к будущей войне. Он добивался, чтобы моряки учились поражать противника на предельной дистанции и первым же залпом, потому что в бою для повторного залпа может просто не быть времени. Он разработал три формы оперативной готовности флотов, и, к моменту начала войны, на всех флотах уже умели быстро переходить на более высокую ступень боевой готовности. При готовности №3 предполагалось, что в течение 6 часов должно быть сформировано боевое ядро флота и пополнен запас топлива и боеприпасов. Готовность №2 предполагала, что боевое ядро будет сформировано за 4 часа, а готовность №1 — за один час. Это позволило предупредить внезапное нападение немцев на советские военные корабли. 18-19 июня 1941 года по приказу наркома ВМФ флоты и флотилии были приведены в готовность №2, а на исходе 21 июня, в 23 часа 37 минут, он отдал приказ перейти на готовность №1, что и было исполнено к 00 часам 22 июня. В результате в первый день войны флот не потерял ни одного боевого корабля: налёты фашистской авиации на военно-морские базы были безрезультатны. В этот же день на аэродромах и в воздухе было уничтожено около 1200 советских самолётов. Во время войны Кузнецов не побоялся пойти на конфликт с армейским комиссаром I ранга Мехлисом. Лев Захарович Мехлис принадлежал к высшей партийной элите страны и, пользуясь безграничным доверием Сталина, позволял себе грубо вмешиваться в дела военного командования. Он имел право отдать приказ без суда расстрелять перед строем даже генерала. В 1942 году, после оставления Крыма, Мехлис потребовал от Кузнецова отдать под суд контр-адмирала, возглавлявшего Керченскую военно-морскую базу, пригрозив, что в противном случае он, Мехлис, прикажет расстрелять виновного своей властью. "Этого Вы не посмеете сделать", — твёрдо ответил ему Кузнецов. Жизнь контр-адмирала была спасена, а отношения с Мехлисом безнадёжно испорчены. После окончания войны, Адмирал Флота Кузнецов был снят с поста заместителя министра Вооружённых Сил СССР — Главнокомандующего военно-морскими силами и направлен служить на третьестепенную должность в Ленинград. В феврале 1948 года по «делу четырёх адмиралов» Кузнецова судили сначала судом чести, а затем передали дело в Военную коллегию Верховного суда СССР. Бывшего Главкома и его подчинённых обвиняли в передаче союзникам секрета парашютной торпеды и низкопоклонстве перед Западом. Адмиралы пытались доказать судьям, что в их действиях отсутствовал состав преступления, ибо никакого секрета не было в природе, и чертёж торпеды был опубликован даже в популярном журнале. Судьи не вняли очевидным фактам. Кузнецов был приговорён к снижению в воинском звании до контр-адмирала (на три ступени вниз), а его подельники получили различные сроки тюремного заключения. Во время суда, бывшему Главкому была предложена лазейка: его попросили подтвердить, что он не давал письменного разрешения на передачу чертежей. Николай Герасимович не воспользовался этой возможностью, с достоинством заявив, что он отвечает за всё, что происходило в его наркомате. Кузнецов был оставлен на свободе и направлен служить на Дальний Восток. В 1951 г. Иосиф Виссарионович Сталин вернул Кузнецова в Москву и назначил военно-морским министром СССР. Под его руководством началась разработка реактивного оружия для флота, сделаны новые проекты кораблей и подводных лодок. После смерти Сталина, с новым руководителем партии и страны Н.С.Хрущёвым отношения у Кузнецова, человека с независимым характером, тоже не сложились. Кузнецов настойчиво ставил перед правительством вопрос о необходимости принятия новой десятилетней кораблестроительной программы. Адмирал воспринимался Хрущёвым, как ставленник Сталина, и олицетворял в его глазах якобы бонапартистские настроения военных. Кузнецов и Жуков были для Хрущёва наиболее ярким воплощением этих тенденций. Хрущёв решил приструнить выдающихся военачальников, натравив Жукова на Кузнецова. Путём несложной аппаратной интриги, до сведения Жукова, назначенного в феврале 1955 года на пост Министра обороны СССР, было доведено, что Кузнецов якобы возражал против этого назначения. И маршал Жуков заявил, что он никогда ему это не простит. Отставка адмирала была предрешена. Кузнецов это прекрасно понял — и сам написал рапорт с просьбой освободить его от занимаемой должности. Главком, чьё здоровье стало уже сдавать, не страдал честолюбием. И попросил министра предоставить ему менее ответственную и более спокойную должность. Этот поступок лишь взбесил Жукова, расценившего рапорт как нежелание Кузнецова служить с ним. Уже не только Хрущёву, но и Жукову было мало просто отставки Николая Герасимовича. Они жаждали расправы с ним. Гнев и новую опалу «советского самодержца» вызвало упорство Кузнецова в мнении, что при строительстве флота надо строить авианесущие корабли, а не артиллерийские линкоры, время которых давно ушло. Власти был нужен подходящий повод, и этот повод представился. 29 октября 1955 года на линкоре «Новороссийск» произошел взрыв, унёсший жизнь свыше 600 человек. К этому моменту Кузнецов уже несколько месяцев находился в госпитале, однако именно на него была возложена вина за гибель корабля. Прославленный флотоводец был снят с должности, снижен в воинском звании до вице-адмирала и уволен в отставку без права восстановления и работы на флоте. Так поступили с человеком, по инициативе которого был установлен День Военно-Морского Флота СССР, учреждены ордена и медали Ушакова и Нахимова, созданы Нахимовские училища. Бывшему главкому ВМФ, герою войны «щедро» положили пенсию в триста рублей (после денежной реформы 1961г. это равнялось тридцати рублям). В те годы больше получал водитель столичного трамвая. Страна праздновала юбилеи победы, чествовала героев, а на подмосковной даче Николай Герасимович Кузнецов на старенькой пишущей машинке изо дня в день «выстукивал» страницы мемуаров: «Необычайное увольнение меня в отставку создало немало трудностей. Сколько-нибудь значительных накоплений у меня не было. Два сына-школьника ещё требовали помощи и внимания. Прирабатывать же было невозможно: все с подозрением смотрели на меня — как бы чего не вышло. Вот тогда единственным реальным способом немного заработать к пенсии стало знание иностранных языков. Начал учить английский (до этого знал испанский, французский и немецкий) — и через год мог переводить отдельные статьи для журнала «Военный вестник». При жизни справедливость в отношении опального адмирала так и не восторжествовала. Звание Адмирала Флота Советского Союза Кузнецову вернули лишь в 1988 году, через 14 лет после его смерти. «От службы во флоте я отстранён, но отстранить меня от службы флоту невозможно», — так говорил Николай Герасимович Кузнецов. По материалам Интернет-издания "Дзен"

Что такое СССР